В понимании многих жителей планеты, а также, преимущественно самих европейцев, Европа является «цветущим садом», свободным от распрей и конфликтов, поглощающих весь остальной мир. Пока страны «третьего мира» пытаются справится с бесконечной бедностью, нищетой и экономической отсталостью, «Первый мир», представленный Соединенными Штатами и Европой, в первую очередь, наслаждается всеми благами жизни в XXI веке. Европейцы отправляют своих детей на учебу в лучшие учебные заведения мира, полноценно питаются самой вкусной и здоровой пищей, получают достойный уровень медицинского обслуживания и живут в домах премиум класса. Но все ли так беззаботно в «цветущим саду» планеты?
С момента окончания холодной войны европейский континент, возможно, впервые с момента падения Римской Империи вновь ощутил небывалый уровень политического, экономического и культурного единства. Глобальная геополитическая структура, родившаяся как, экономическое объединение Франции и Германии по поводу производства угля и стали, а ныне известная как Европейский Союз, поглотила собой практически все страны бывшего социалистического лагеря, но стала ли от этого Европа более однородной и монокомпонентной?
Практика показывает, что объединение такого большого количества государств, пусть и объединённых опытом культурного соседства в рамках одного континента, не приводит к мгновенному отмиранию национальных интересов и целей у государств – участников этого самого объединения. Тем более, что сам Европейский Союз, хоть и не представляет собой федеративного или квазифедеративного образования, но тем не менее все равно поглощает значительного количество властных полномочий у стран, в этот союз входящих.
Национальные правительства в этом случае оказываются неспособными противостоять тем инициативам, что в потенциале могут противоречить интересам их стран, что как следствие приводит к большей унификации за счет подчинения экономическими и политическими методами слабых стран их более сильными соседями. Хотя возможно и обратная ситуация, когда более успешных участников союза, обязывают делиться результатами своих достижений с участниками менее успешными, что также неизменно приводит к новому ветку противоречий и конфликтов на европейском континенте, но уже под эгидой единой структуры.
В связи с этим произошли значительные изменения политического ландшафта внутри Европейского Союза главным проявления которых стало появление альтернативных политических сил. Эти силы, часто определяемые как националистические, популистские, право- или леворадикальные, предложили европейцам новые подходы к актуальным вызовам, с которыми сталкивается ЕС, таким как миграция, экономическая неравенство и кризисы демократической организации власти.
Одним из наглядных примеров таких сил является Партия свободы в Нидерландах (PVV) под руководством Геерта Вилдерса, известного своими скандальными высказываниями о том, что он «выгнал бы пророка Мухаммеда из страны, если бы он жил в наше время». Его партия акцентирует внимание на проблемах иммиграции и исламизации, выступая против традиционных политических элит, и формируемой ими промигрансткой повестки, что позволяет ей находить поддержку среди граждан, испытывающих страх и недовольство по отношению к происходящим в обществе изменениям.
Еще одним ярким представителем альтернативных политических сил является «Национальное объединение» во Франции, фактически возглавляемое Марин Ле Пен. Партия ведет активную кампанию против глобализации и выступает за защиту французских интересов на глобальной арене. Она использует экономические и культурные аргументы для мобилизации избирателей и, благодаря этому, способствовала изменению политического дискурса во Франции, в частности добившись на недавних выборах в европарламент и в Национальное Собрание рекордных для партии количества мандатов, ознаменовав крушение традиционного для Франции баланса сил и местного политического статус-кво.
На востоке Европы альтернативные политические силы также нашли свою нишу. В Венгрии партия «Фидес» под руководством Виктора Орбана провозгласила курс на «нелиберальную демократию», который включает в себя жесткую миграционную политику и критику ЕС за вмешательство во внутренние дела. Этот подход нашел поддержку среди населения, уставшего от экономических и социальных кризисов, и представляет собой пример того, как представители альтернативных политических сил смогли не просто добиться значительного представительства, но и полноценно завоевать политическую власть, определяя практически единолично политику целой страны.
В Италии альтернативные силы, такие как «Лига» Маттео Сальвини и «Движение пяти звезд», также воспринимаются как ответ на общественные вызовы. Они предлагают националистическую риторику и обещают защитить итальянскую экономику от глобальных угроз, что привлекает избирателей, обеспокоенных экономической нестабильностью и потерей идентичности.
Важно отметить, что альтернативные политические силы часто используют аналогичные стратегии: они подчеркивают неравенство между «элитами» и «народом», причем в этом плане становится неважно право- или леворадикальных позиций придерживается политик или партия, они обращаются к эмоциям и тревогам жителей, а также подчеркивают свою оппозицию к традиционным политическим структурам и той повесткой, что они определяют. Это позволяет им мобилизовать широкий спектр поддержки и привлекать внимание как традиционных средств массовой информации, так и социальных сетей, активное пользование которыми стало практически визитной карточкой для самых разнообразных радикальных политиков по всей Европе.
Развитие альтернативных политических сил стало явным симптомом разочарования граждан ЕС в проводимой Европой политики развития. Такие партии и политики вскрывают глубокие социальные и экономические разделения, а их риторика иногда распространяет идеи, способствующие лишь поляризации и без того разделенного общества. В некоторых случаях, такие подходы приводят к ухудшению межнациональных отношений и подрыву демократических институтов.
В заключение, альтернативные политические силы в странах ЕС становятся все более влиятельными, меняя политический дискурс и активно влияя на политические процессы. Их успешность подчеркивает необходимость глубокой реформы существующих систем управления и поиска решений для актуальных проблем, с которыми сталкивается Европа. Устойчивость евроатлантических демократий будет зависеть от способности традиционных партий адаптироваться к новым вызовам и предложить гражданам более надежные и устойчивые решения.
