Для большинства людей, которые так или иначе интересовались международной политикой, не станет никаким открытием тот факт, что с каждым годом международная безопасность находится в турбулентном состоянии. Мировая напряженность, подогреваемая нескончаемыми стычками государств друг с другом, продолжает двигать стрелки «судного дня» по направлению все большего конфликта всех со всеми.
Хотя когда-то и существовало ощущение обратного. По окончании холодной войны наличествовала уверенность в том, что внешняя политика должна перестать быть фактором, разделяющим человеческое сообщество. «Конец истории» должен был провозгласить начала эры взаимопонимания и взаимовыгодного сотрудничества, лишенного архаичного блокового мышления прошлых эпох.
Однако объективные процессы в рамках международной политической жизни диктовали несколько иные условия развития. Излишне оптимистическому взгляду предстояло вступить в контакт с постоянно сталкивающимися друг с другом национальными интересами субъектов международной политики. И, как выяснилось, собственные цели и интересы, гонка за лучшие условия существования и стремления защитить свой суверенитет, в условиях жесткой конкуренции, привели к тому, что предсказанного Френсисом Фукуямой «конца истории» не случилось.
Возможно, изменилась «обертка», внешняя оболочка международной дипломатии, её язык и методы выражения своих мыслей и помыслов, но суть осталось все такой же. Государства, страны и нации в условиях усложнившейся до предела общественной жизни, вынужденные подстраиваться под современные реалии, все так же продолжают существовать в по-настоящему бессмертной парадигме «друг-враг». Элитам для сплочения своих обществ, необходимо использовать образ внешнего врага словно клей, которые может, как и упрочить национальное единство, с одной стороны, так и «залатать» дыры в собственной политики, тем самым замещая личные провалы и неудачи происками коварного врага, который не спит и не дремлет.
В этой плане интересно посмотреть на то, как страны ЕС и США в дискурсе своего геополитического противостояния с странами-противницами существующего статус-кво взаимодействуют с этим самым образом «врага», призрак которого можно обнаружить даже в тех местах, в которых ожидать его можно было меньше всего.
Вопрос о потенциальной угрозе со стороны России стал, по многим оценкам, центральной темой обсуждений как в Европейском Союзе, так и в США. Повседневная риторика политиков и общественных деятелей порой создает впечатление, что Россия является главным источником всех бед и проблем, с которыми сталкиваются страны Запада. Однако стоит задать вопрос: действительно ли российская угроза столь значительна, или это всего лишь миф, порождённый безрассудством политической элиты?
Одним из ярких примеров подобного подхода к анализу происходящего стало обвинение России в качестве виновника взрывов на газопроводах «Северный поток». Политики и эксперты западных стран оперативно заявили о том, что именно российские спецслужбы могут стоять за этими атаками, несмотря на отсутствие убедительных доказательств. Известный немецкий журнал «Der Spiegel» даже описывала возможность того, что в операции могли быть задействованы «морские пехотинцы из спецподразделения ГРУ», расположенного в Калининградской области.
Тему диверсий и провокаций также развил и чешский министр иностранных дел Ян Липавский, заявивший, что Россия стояла за сотней «подозрительных инцидентов». Информационное агентство «EuroNews» передаёт слова министра: «В этом году в Европе произошло 500 подозрительных инцидентов. До 100 из них можно отнести к российским гибридным атакам, шпионажу, операциям влияния», – сказал министр. Достаточно трудно определить точное определение понятия «операция влияния», а тем более проблематично выявить точный адрес выгодополучателя, однако чешский дипломат не разделяет подобные опасения, вполне однозначно доводя до своих избирателей образ тех людей, которые, по его мнению, стоят за данными инцидентами.
Если рассматривать более точные и конкретные случаи, то невозможно не вспомнить скандально известное дело о отравлении в британском городе Солсбери семьи Скрипалей и о том, как британские политики и тогдашний премьер-министр Тереза Мей сразу же подчеркнули особую возможность участия в данном происшествии именно России. «Либо это было прямое действие российского правительства против нашей страны, либо российское правительство потеряло контроль над распространением потенциально катастрофически опасного нервного токсина, и он попал в чужие руки», — заявила Мэй на заседании парламента. При этом стоит отметить, что на момент сделанных заявлений официальное расследование было еще далеко от окончательного завершения и оглашения конечных результатов, в связи с чем представляется достаточно проблематичным понимание того, как и откуда британский премьер смог так оперативно добыть оглашенную ей информацию.
Еще более одиозной и еще менее аргументированной позицией может похвастаться недавно вернувшийся в белый дом Дональд Трамп, который в интервью телеканалу Fox News заявил, что Россия «украла» планы по созданию гиперзвуковых ракет во времена администрации Барака Обамы. «Россия украла проект, они получили его от нас» — заявил 45 и 47 президент США. Стоит отметить, что подобные высказывания были замечены за Трампом еще раньше в 2023 году, когда он заявил своим сторонникам, что Россия украла планы по «супер-пупер ракетам».
Для Дональда Трампа данный маневр являлся скорее всего лишь способом получить дополнительные политические очки за счет, как демонстрации неспособности демократов защитить передовые американские разработки, так и угрозам со стороны России, предотвратить которые может только сам Трамп. Данный пример использования России и её «невидимой руки» во внутриполитическом противостоянии далеко не нов. Как передаёт «The Guardian» еще в 2020 году, тогда еще лидер оппозиции Кир Стармер критиковал премьер-министра Бориса Джонса, за то, что тот недооценил «непосредственную и неотложную угрозу национальной безопасности» которую, по его мнению, представляла Россия, накануне окончательного выхода из ЕС. В ответ Джонсон заявил, что критика мотивирована исключительно «желанием подорвать референдум о ЕС… результат которого он просто не может заставить себя принять». И действительно, неожиданный интерес, который лейборист Кир Стармер проявил к «российской угрозе» спустя четыре года после самого референдума и накануне непосредственно самого выхода Соединенного Королевства из ЕС, заставляет задуматься о том, что в действительности больше интересовала лейбориста: таинственная угроза России или провал политики собственной партии?
Также интересен пример из Польши, где крупные забастовки фермеров, недовольных своим экономическим положением и дешевым импортом украинских сельхоз товаров, со временем привели к тому, что польское правительство увидело в требованиях митингующих «влияние российских спецслужб» и предупредило о возможном проникновении «российских агентов влияние» в протестное движение.
В заключение следует отметить, что такая запутанная и часто весьма сомнительная в плане доказательной базы риторика политиков о России несет в себе риски не только для международных отношений, но и для внутренней стабильности стран. Важно подходить к вопросам безопасности и угроз с аналитической точки зрения, основываясь на фактах и доказательствах, а не страхах и стереотипах. Призывы к диалогу и более предметному анализу позволят избежать ненужной эскалации и роста напряженности.
Похожие посты
