Продолжающаяся с 2011 года конфликтная ситуация в Сирии, кульминацией которой стало свержение режима президента Башара Асада 8 декабря 2024 года и предоставление ему политического убежища Москвой, занимает особое место в череде конфликтов на Ближнем Востоке, фактически открыв новую эпоху в глобальной геополитике. Ближний Восток (да и прилегающие к региону страны), где аккумулированы колоссальные углеводородные ресурсы, по-прежнему остающиеся основой современной экономики, давно уже является своеобразной «пороховой бочкой» глобального масштаба. Афганский и Иракский кризисы, непрекращающийся израильско-палестинский конфликт, конфликты в других странах региона, вовлечение в них практически всех ведущих акторов мировой политики, включая все сопутствующие последствия, свидетельствуют о приоритетности происходящих здесь событий для понимания геополитической картины мира в эпоху все усиливающейся турбулентности. В связи с этим, события в Сирии, которую многие называют «замковым камнем» всего Ближнего Востока, несомненно, ее отражают.
Конфликт, развивавшийся на протяжении более десяти лет, обострился и перешел в новую фазу благодаря ряду факторов. В первую очередь, это сложившаяся в стране экономическая ситуация. В условиях многолетней санкционной политики и непрекращающихся военных столкновений экономика Сирии оказалась в руинах, а население – в беспросветной нищете, живущим преимущественно на гуманитарную помощь. Государство, неспособное содержать правительственный аппарат и службы безопасности, нежизнеспособно. Значительную роль сыграли внутри- и внешнеполитические факторы: делегитимизация режима и неспособность договориться с оппозицией (или пресечь нелегальные формы ее деятельности), присутствие внешних игроков с совершенно разнонаправленными интересами, невозможность широкого международного консенсуса по сирийскому вопросу под эгидой глобальных институтов. Не следует исключать и накапливающиеся десятилетиями противоречия этнического, религиозного и иного характера, последствия во многом произвольного устройства границ в регионе после краха империи.
Однако, во многом ключевую роль в произошедших событиях сыграла активная деятельность исламистских террористических группировок, ведущей среди которых является «Хайят Тахрир аш-Шам» во главе с Абу Мухаммедом аль-Джулани (Ахмадом аш-Шараа). фактический преемник «Джебхат ан-Нусры», сирийского филиала «Аль-Каиды». Долгое время, учитывая дружбу аль-Джулани с заместителем лидера «Исламского государства в Ираке», затем «Исламского государства в Ираке и Леванте (ИГИЛ)» Абу Бакра аль-Багдади Абу Муслимом ат-Туркмани, ему оказывалась помощь финансами и оружием этой организацией. Разладившиеся в дальнейшем отношения привели к вооруженным столкновениям и провозглашению независимости. При рассмотрении вопроса о спонсорах этой организации крайне интересным представляется тот факт, что и аль-Джулани, и ат-Туркмани, повоевав против американцев, были арестованы и находились в тюрьме (где, собственно, и подружились), выйдя из нее в знаковом 2011 году. Сразу возникает вопрос – «Cui bono?» («Кому это выгодно?» с лат.).
Ведущими региональными игроками, несомненно, являются Турция, Иран и Израиль. Турция, под руководством Реджепа Тайипа Эрдогана активно выступающая с идеями пантюркизма и османизма, становится одним из главных выгодоприобретателей в сложившейся ситуации – контроль над севером и северо-востоком Сирии и ликвидация сравнительно сильного в недавнем прошлом режима позволяют обезопасить южные границы, частично решить курдскую проблему и в перспективе улучшить гуманитарную ситуацию, прежде всего связанную с беженцами. Сдержанная политика Ирана, вызывающая порой недоумение, но во многом объясняющаяся его внутренними проблемами, привела к фактическому краху его долго выстраиваемой системы союзников – так называемой «Оси сопротивления» – единого пояса союзников Тегерана от границ Исламской Республики до Средиземноморья. Израиль при поддержке своих западных союзников – также один из выгодоприобретателей в сложившейся ситуации. Заняв буферную зону за пределами оккупированных Голанских высот, бывшие позиции сирийских военных на горе Хермон, продвигаясь дальше, фактически уничтожив серией ударов военный потенциал сирийской армии, Израиль в очередной раз показал свою силу и желание контролировать приграничье (и не только), в том числе в ущерб Ирану.
Особая роль принадлежит арабским монархиям Персидского залива. В этом конфликте они придерживаются ставшей уже традиционной политики «моральной поддержки» арабского населения при сохранении определенной равноудаленности от основных игроков и приверженности своим национальным, преимущественно в экономической сфере, интересам.
Из игроков глобального уровня наибольшую вовлеченность показали США и Россия. США, уже долгое время проводящие политику «управляемого хаоса», позволяющую устанавливать свой контроль в различных регионах мира под эгидой борьбы за демократию, права человека и свержения диктаторских режимов, смогли получить пока в основном политические дивиденды, добившись давней цели – падения Асада, поддерживаемого Россией. Активно декларируемая борьба с исламизмом и терроризмом в регионе носит формальный характер, на практике позволяя получать несомненную выгоду. Отдельный вопрос – кто сыграл в сложившейся ситуации определяющую роль – уходящая администрация Джо Байдена или избранный президент Дональд Трамп? Учитывая особые отношения Трампа с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху (одним из главных бенефициаров), его желание создать как можно большее число козырей для переговоров с Россией, склоняемся к последнему варианту.
Россия, до последнего поддерживавшая правящий режим Асада, в силу приверженности традиционной, во многом идеалистической, политике выполнения достигнутых договоренностей, а также уверенности в достаточности военного присутствия, фактически упустила контроль за сложившейся ситуацией. Хотя произошедшая в начале декабря замена командующего российской группировкой в Сирии (генерал-лейтенанта Сергея Киселя сменил ранее дважды служивший в Сирии генерал-полковник Александр Чайко) свидетельствует об активизации внимания, разрешить ситуацию не удалось. В результате Россия вынуждена договариваться с Турцией о безопасном выводе значительной части воинских контингентов. Фактически у нее остаются морская и воздушная базы Тартус (называемая российскими воротами в Африку) и Хмеймим, будущее которых станет определяться новыми властями (точнее контролирующими их силами).
В текущей ситуации Россия показала себя, с одной стороны, государством, до конца поддерживающим своих сторонников, с другой – в силу объективных (наличие длительного и весьма затратного украинского конфликта, жесткая санкционная политика и др.) и субъективных (сложности с прогнозом развития событий, позиция самого Асада) причин вынуждена фактически уйти из Сирии, серьезно ослабив свои позиции в регионе.
Как сложившееся положение может сказаться на украинском конфликте, имеющем, несомненно, гораздо более важное значение для России? Россия освобождается от несения достаточно больших военных расходов, которые, как и дополнительные воинские контингенты, могут быть отправлены в зону СВО. В то же время, по оценкам многих специалистов, администрация Трампа в перспективе получает определенный козырь (торг о будущем российских военных баз в Сирии) на неоднократно анонсированных переговорах по Украине. При этом не следует забывать и возросшем влиянии Турции, способной использовать ситуацию в пользу позиции Запада.
Leave feedback about this