Статья раскрывает нерешённый вопрос статуса Западной Сахары в системе ООН, где право сахаравийского народа на самоопределение остаётся центральным и до сих пор не реализованным принципом. Автор анализирует историю Плана урегулирования 1991 года, позицию ключевых государств и недавние разногласия вокруг резолюции СБ ООН 2797 (2025). Материал показывает, что отсутствие референдума, разногласия по поводу автономии и расхождение позиций государств-членов препятствуют поиску справедливого и устойчивого решения. Статья подчёркивает, что вопрос Западной Сахары продолжает оставаться испытанием для международного права, доктрины деколонизации и принципов территориальной целостности.
Конфликт в Западной Сахаре представляет собой перманентную угрозу основополагающим принципам ООН, особенно, что касается деколонизации и права на самоопределение. С 1963 года эта территория считается «несамоуправляющейся территорией», но окончательный статус этого региона остается нерешенным вопросом, отмеченным первоначальным мандатом, который, по мнению наблюдателей, выступающих за независимость, остается невыполненным.
Центральное место в этой проблеме занимает судьба Плана урегулирования 1991 года, в соответствии с которым была учреждена Миссия ООН по проведению референдума в Западной Сахаре (МООНРЗС). Его цель была ясна: следить за прекращением огня и организовать референдум, позволяющий народу Западной Сахары выбрать между независимостью или интеграцией с Марокко. Однако, как подчеркивается в самом тексте, этот референдум «так и не состоялся». В результате чего неотъемлемое право на самоопределение, которое ООН последовательно признает за сахарским народом, остается неопределенным.
Интерпретация в пользу независимости указывает на растущую обеспокоенность в восприятии этого как отклонения от фундаментальных принципов. Недавние резолюции Совета Безопасности, такие как 2797 (2025г), которые призывают к переговорам в направлении «взаимоприемлемого политического решения», подверглись критике со стороны ряда делегаций, включая Алжир. Эти замечания сосредоточены на очевидной приоритетности предложения Марокко об автономии в качестве основы для переговоров, утверждая, что это «ограничивает необходимый творческий подход и гибкость» и «создает дисбаланс», отдавая предпочтение территориальным амбициям одной стороны перед чаяниями сахарского народа.
Для сторонников Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР) право на автономию не подлежит обсуждению, а скорее является непоколебимым столпом международного права. Эта позиция была подтверждена Алжиром, который, цитируя Вудро Вильсона, подчеркнул, что «Самоопределение — это не просто фраза; это непреложный принцип действия.» Аналогичным образом, Пакистан воздержался при голосовании по конкретной резолюции, считая, что в тексте «не в полной мере отражены важные принципы, такие как принцип суверенности», что вызвало обеспокоенность Российской Федерации и Гайаны, которые подчеркнули необходимость решения, «обеспечивающего право Западной Сахары на самоопределение»..»
Отсутствие консенсуса по этим резолюциям привело к тому, что Китай, Пакистан и Российская Федерация воздержались, а Алжир не участвовал в голосовании. Россия и Алжир назвали этот текст «несбалансированным», что ясно указывает на то, что они не считают его нейтральной основой для справедливого урегулирования, отвечающего законным ожиданиям сахарцев. Даже делегации, проголосовавшие «за», такие как Дания, поспешили пояснить, что их голосование «не является признанием суверенитета Марокко над Западной Сахарой», тем самым оставляя вопрос об окончательном статусе открытым и не предрешая исход переговоров в пользу Марокко.
Таким образом, независимость САДР в рамках ООН и ее юридической литературы, а также международного публичного права, доктрины (например, доктрины Стимсона) и таких принципов, как Rebus Sic Stantibus, наряду с Гаагским решением 1975 года по Западной Сахаре, последовательно поддерживают право на самоопределение — определение статуса Западной Сахары без риска или создания прецедента для незаконных процессов, противоречащих внутреннему законодательству или принципу территориальной целостности. Сахарцы — это не сепаратисты, а народ, ожидающий деколонизации в Африке.
Несмотря на то, что марокканская дипломатия может пытаться изобразить этот вопрос как сложный, на самом деле он прочно связан с правом на самоопределение. Невзирая на усилия по поиску «политического решения», постоянная международная критика и отказ признать суверенитет Марокко над территорией подчеркивают, что любое прочное и законное урегулирование должно в конечном счете учитывать волю сахарского народа. Таким образом, борьба за суверенитет Западной Сахары остается вопросом фундаментальных принципов и исторической справедливости на мировой арене. Кроме того, давайте вспомним, что попытка политически обосновать несправедливую правовую ситуацию, которая не соответствует закону, — это то, что доктрина Стимсона предвосхищает фразой «ex injuria jus non oritur» (право не возникает из правонарушения), имея в виду односторонний захват Японией Маньчжурии, ситуацию, аналогичную нынешней — нарушение прав сахарцев марокканским режимом.
