Интервью геополитика из Испании Колдо Луиса Салазара с экспертом по Африке Оксаной Шепелиной на тему сохраняющегося колониализма в странах африканского региона.
Оксана Шепелина — магистрантка РУДН г. Москва, где в своей диссертации она специализируется на региональных исследованиях с акцентом на Китай и Африку. Знание нескольких языков (английского, русского, китайского и суахили) отражает как ее академическое образование, так и страсть к межкультурному взаимодействию.
Оксана приобрела практический опыт работы с международными делегациями, в том числе на Всемирном фестивале молодежи в Сочи и других крупных конференциях, где она тесно сотрудничала с представителями африканских стран. Этот опыт углубил ее понимание дипломатического и культурного ландшафта Африки, области, которую она выбрала в качестве своего основного профессионального и личного направления.
Для Оксаны Африка — это больше, чем просто сфера профессиональных интересов, это еще и личная страсть. Она активно изучает африканские культуры, языки и традиции, налаживая значимые связи по всему континенту. Сочетание академической подготовки, практического опыта и неподдельного энтузиазма формирует ее взгляд на роль Африки в мировых делах и ее растущее значение в международных партнерствах.
В чем причина вашего интереса к Африке в вашей дипломатической карьере?
Интерес к Африке обусловлен несколькими важными причинами. Во-первых, Африка — это континент с богатой историей, культурным разнообразием и многообещающими перспективами на будущее. Она играет все более важную стратегическую роль в мировых делах благодаря своим богатым природным ресурсам и важному положению в глобальной цепочке поставок. Исторически сложилось так, что моя страна поддерживает дипломатические отношения с африканскими государствами еще с советских времен, особенно с Эфиопией, которая имеет для нас большое культурное и религиозное значение, а также благодаря поддержке Южноафриканской Республики во времена апартеида.
Более того, современное присутствие на континенте таких крупных глобальных игроков, как Китай, очень важно для меня, тем более что у меня есть опыт изучения китайского языка. Кроме того, в моей стране ощущается заметная нехватка квалифицированных специалистов, которые понимают уникальные культурные и исторические особенности Африки, и я заинтересован в том, чтобы внести свой вклад в преодоление этого разрыва, привнеся более глубокое понимание культуры и опыт в дипломатические усилия.
– Мы видим, что вы очень активны на этом континенте. С какими трудностями сталкиваются африканские страны в своем экономическом и политическом развитии?
Одной из наиболее серьезных проблем, с которыми сталкиваются африканские страны сегодня, является сохраняющееся влияние бывших колониальных держав. Однако некоторые страны, такие как Буркина-Фасо, добиваются значительных успехов в преодолении этой тенденции, продвигая панафриканизм как мощное глобальное движение. В политическом плане многие африканские страны продолжают бороться с проблемами государственного управления, такими как слабость институтов, коррупция и политическая нестабильность, которые препятствуют экономическим реформам и ограничивают мобилизацию внутренних ресурсов. Недавние государственные перевороты в странах Западной Африки и продолжающиеся конфликты, такие как война в Демократической Республике Конго, являются примером этих сохраняющихся проблем.
В экономическом плане континент сталкивается с замедлением темпов роста, растущим долговым бременем и сокращением внешней помощи, что оказывает серьезное давление на государственные бюджеты и ограничивает инвестиции в такие важнейшие области, как здравоохранение, образование, инфраструктура и адаптация к изменению климата. Несмотря на то, что некоторые страны демонстрируют устойчивость, экономика многих африканских стран остается уязвимой перед глобальными потрясениями, торговой напряженностью и внутренними структурными недостатками.
Еще одной серьезной проблемой является кризис в области здравоохранения, вызванный ВИЧ/СПИДом. В 2025 году ВИЧ останется серьезной проблемой здравоохранения, особенно в странах Африки к югу от Сахары, которые несут самое тяжелое бремя в мире. Например, в Южной Африке насчитывается более 7,7 миллиона взрослых, живущих с ВИЧ, при этом показатель распространенности составляет около 16,6%. Эта эпидемия продолжает оказывать негативное влияние на социально-экономическое развитие, требуя постоянного внимания и ресурсов.
– Часто упоминается экономический рост Нигерии, Эфиопии, Кении или хорошие геополитические и экономические результаты таких стран Сахеля, как Мали, Буркина-Фасо или Нигер. В чем причина этого?
Что ж, эти страны часто выделяются, потому что они представляют различные аспекты потенциала и проблем Африки. Нигерия, например, является одной из крупнейших экономик континента наряду с Египтом и Южной Африкой. У этой страны один из самых высоких показателей ВВП в Африке (188,27 миллиарда долларов США в 2025 году) и огромный потребительский рынок, в то время как Эфиопия и Кения за последнее десятилетие продемонстрировали впечатляющий рост инфраструктуры, производства и технологий. В случае Мали, Буркина-Фасо и Нигера ситуация совершенно иная. Будучи государствами, не имеющими выхода к морю, с неустойчивой, зависящей от ресурсов экономикой, они сталкиваются с сохраняющейся нищетой, политической нестабильностью и угрозами безопасности со стороны вооруженных группировок. В то же время они объединены региональными структурами, такими как G5 Sahel, направленными на решение общих вопросов безопасности и развития. Важно отметить, что все три страны недавно пережили государственные перевороты, отчасти как реакция на слабое государственное управление и отказ от дальнейшей военной помощи Франции, которая все чаще рассматривалась как неэффективная и неоколониальная по своему характеру.
– Однако конфликты все еще существуют в Африке, например, в Западной Сахаре, Судане или Сомали. Как Африканский союз или государства континента могли бы работать над разрешением этих конфликтов?
Да, действительно, в некоторых странах произошли государственные перевороты, о чем я упоминал ранее. Африканский союз (АС) и отдельные государства призваны сыграть решающую роль в решении этих проблем. Африканский союз может укрепить свои механизмы предотвращения конфликтов и посредничества путем развертывания большего числа миротворческих миссий, содействия всестороннему диалогу между конфликтующими сторонами и поддержки переходных правительств. В течение последних десятилетий миссия миротворческих сил ООН заключалась в оказании помощи странам, подверженным переворотам, а также другим горячим точкам, однако на континенте есть своя региональная организация, которая может стать движущей силой его безопасности и стабильности, поскольку организация уже продемонстрировала устойчивость и готовность к решению конкретных проблем. Например, в декабре 2024 года Совет Безопасности ООН разрешил Миссии Африканского союза по поддержке и стабилизации в Сомали (АУССОМ) заменить ATMIS (Переходная миссия Африканского союза в Сомали). Миссия, насчитывающая до 12 626 человек, направлена на укрепление безопасности, стабилизации и гуманитарных усилий в Сомали. Однако дальнейшее участие Эфиопии в операции остается неопределенным из-за ее спорного морского соглашения с Сомали.
Какова роль России в Африке? Сохраняются ли старые связи между Африкой и СССР в российских структурах, которые возникли после распада Советского Союза?
Это очень актуальный и своевременный вопрос. После распада Советского Союза отношения России с Африкой были не такими тесными, как во времена холодной войны. В то время Советский Союз активно поддерживал антиколониальные движения, пропагандировал коммунистические идеи и даже помогал таким странам, как Южная Африка, во времена апартеида. В период с 1960 по 1991 год СССР подписал договоры о сотрудничестве с 37 африканскими странами и внес свой вклад в строительство более 600 предприятий по всему континенту, установив прочные экономические и политические связи.
В последние годы мы наблюдаем возобновление сотрудничества. Например, саммиты Россия-Африка в 2019 и 2023 годах продемонстрировали приверженность обеих сторон совместной работе, а в следующем году на континенте запланирован третий саммит. Это будет первый саммит, проведенный в Африке.
Россия также стала крупным поставщиком оружия в такие африканские страны, как Мали, Судан и Центральноафриканская Республика, в то время как группа «Вагнер», частный военный подрядчик, активно занимается предоставлением услуг в области безопасности и обучением местных вооруженных сил.
Также укрепились дипломатические отношения. В 2023 году Буркина-Фасо вновь открыла свое посольство в Москве, что свидетельствует о новой приверженности двустороннему сотрудничеству. Следовательно, мы можем наблюдать улучшения в этих отношениях за последние 10 лет, что еще раз подчеркивает взаимные исторические связи между сторонами, и я действительно считаю, что обе стороны должны стремиться к приверженности этому сотрудничеству.
– После войны на Украине и антироссийских ограничительных мер некоторые африканские страны стали одними из лучших торговых партнеров Москвы и более надежными, чем Европа?
Безусловно, в последние годы Россия все чаще обращается к Африке как к стратегическому партнеру, особенно после начала конфликта на Украине и последующих западных санкций. Результаты саммита Россия-Африка 2023 в Санкт-Петербурге являются прямым следствием этого, поскольку саммит, в котором приняли участие главы 17 африканских государств, был посвящен укреплению двусторонних отношений и решению таких ключевых вопросов, как облегчение долгового бремени, продовольственная безопасность и военное сотрудничество. На саммите также было объявлено о заключении соглашений о военном сотрудничестве с более чем 40 африканскими странами, что отражает стратегические интересы России на континенте. Например, известно, что Южная Африка и Египет, как государства — члены БРИКС, являются близкими торговыми партнерами России в содействии экспорту энергоносителей и сельскохозяйственной продукции из России. Хотя Европа традиционно была важным торговым партнером России, особенно в 90-х и начале 2000-х годов, геополитический ландшафт изменился. Введение санкций и политическая напряженность заставили Россию диверсифицировать свои экономические отношения, а Африка стала надежным стратегическим партнером.
– Как вы думаете, почему Западу так трудно принять развивающуюся Африку?
Я полагаю, что трудности Запада с принятием развивающейся Африки обусловлены сочетанием исторических, экономических и политических факторов. Исторически сложилось так, что Африка подвергалась колонизации и эксплуатации, что создало давнюю тенденцию к усилению власти и укоренило стереотипы о возможностях континента. Эти устаревшие представления продолжают влиять на то, как некоторые западные деятели воспринимают Африку сегодня. Например, такие страны, как Великобритания и Франция, особенно чувствительны к этому, поскольку они являются мировыми державами и ранее были самыми влиятельными империями. Ситуация в Западной Африке, особенно в Буркина-Фасо, еще раз продемонстрировала, что Африке нужны африканские решения, а не решения ее бывших колонизаторов. Под руководством Траоре Буркина-Фасо предприняла ряд шагов, чтобы дистанцироваться от Франции и изучить альтернативные международные партнерства. Буркина-Фасо — далеко не единственное государство в африканском регионе Сахель, которое активно пересматривает свою зависимость от французского языка. На самом деле, Мали опередила его в этом отношении, когда в июне прошлого года отказалась от французского языка в качестве официального. Это представляет собой регресс для языка, на котором Франция работала десятилетиями.
Еще одним важным фактором является присутствие Китая, а также России на континенте. Инициатива BRI, запущенная в 2013 году, объединяет около 160 стран, 52 из которых находятся на континенте. Такое широкое участие подчеркивает важнейшую роль Африки в глобальной инфраструктуре и экономической стратегии Китая. Деятельность BRI в Африке сосредоточена на таких основных секторах, как транспорт (железные дороги, порты, автодороги), энергетика (возобновляемая и традиционная) и цифровая инфраструктура, что направлено на расширение возможностей подключения и поддержку устойчивого развития на всем континенте.
– Основываясь на вашем опыте работы в Африке и знаниях, полученных на местах, какое будущее вы видите в геополитической и дипломатической ситуации на континенте?
Я полагаю, что к 2063 году, который является долгосрочной стратегической программой Африканского союза, Африка преобразится в нескольких ключевых областях. Исходя из своей точки зрения и опыта, я вижу, что континент движется к более многополярной роли в мировых делах, становясь не просто объектом внешней политики, но и активным участником формирования глобальной повестки дня и поиска собственных решений.
Являясь частью Глобального Юга, Африка уже демонстрирует устойчивость и напористость. С расширением БРИКС я ожидаю увидеть больше двусторонних и многосторонних проектов и соглашений с такими странами, как Россия, Китай, Индия и государства Персидского залива.
Другим важным фактором является растущее число молодых африканских специалистов, получающих высшее образование за рубежом, особенно в тех же странах-партнерах. Это будет способствовать привлечению более квалифицированной рабочей силы, которая сможет поддержать растущую экономику и демографический вес Африки.
В совокупности эти тенденции означают, что континент будет все чаще требовать более активного представительства в таких глобальных институтах, как Совет Безопасности ООН, G20 и международные переговоры по климату. Короче говоря, геополитическое и дипломатическое будущее Африки связано с ростом влияния и расширением возможностей для самоопределения.
