«Динамика региональной безопасности в АТР: октябрь-ноябрь 2025»
Краткое описание: В статье анализируются ключевые международные события в Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) в октябре-ноябре 2025 года. Основное внимание уделяется двум центральным событиям: формированию внешнеполитического курса нового премьер-министра Японии Санаэ Такаити и азиатскому турне администрации Дональда Трампа, направленному на укрепление двусторонних союзов и достижение тактических торговых договоренностей. В статье рассматривается эскалация японо-китайских отношений на фоне тайваньского вопроса, а также прагматичная многовекторная политика Южной Кореи. Делается вывод о формировании в регионе хрупкой архитектуры безопасности, для которой характерен парадокс одновременного усиления военной конфронтации и углубления экономической взаимозависимости. В среднесрочной перспективе наиболее вероятным признается сценарий «управляемой конфронтации».
Введение
Октябрь и ноябрь 2025 года стали периодом значительной дипломатической и политической динамики в Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Ключевыми событиями стали формирование нового внешнеполитического курса Японии под руководством премьер-министра Санаэ Такаити, и азиатское турне администрации президента США Дональда Трампа, направленное на укрепление двусторонних союзов и достижение торговых договоренностей. Данные события происходили на фоне напряженности в американо-китайских и японо-китайских отношениях, особенно вокруг тайваньского вопроса, определяя общую сложную картину региональной безопасности, для которой характерно переплетение военного соперничества и экономической взаимозависимости.
Внешнеполитические приоритеты нового премьер-министра Японии С. Такаити в регионе
21 октября 2025 года парламент страны утвердил главой японского правительства Санаэ Такаити. Внешнеполитический курс нового премьер-министра Японии представляет собой сложный синтез консервативной идеологии и стратегического прагматизма, формирующий новый этап в позиционировании Японии на международной арене. Имея корни в националистической повестке, ее политика направлена на укрепление суверенитета и так называемую «нормализацию» военного статуса страны, что проявляется в последовательном наращивании оборонного потенциала и акценте на экономической безопасности. Однако за риторикой «жесткой линии» просматривается гибкий подход, ориентированный на диалог и извлечение взаимных выгод, что эксперты окрестили «дипломатией улыбок».
Ключевым приоритетом администрации Такаити остается укрепление альянса с США, которое выводится на качественно новый уровень через углубление интеграции в сферах безопасности и экономики. Совместные заявления о «новом золотом веке» альянса, сотрудничество в обеспечении поставок редкоземельных металлов и в судостроении, а также визиты на военные объекты подчеркивают стремление Токио к тесной координации с Вашингтоном.
В отношениях с Китаем администрация Такаити заняла жесткую позицию, что спровоцировало серьезный дипломатический кризис. Центральным моментом стало заявление премьер-министра о том, что потенциальный китайский военный конфликт вокруг Тайваня может быть квалифицирован как «кризис, угрожающий существованию» Японии, что создает правовые основания для применения права на коллективную самооборону и возможного военного вмешательства Японии. Эта прямая риторика, уходящая корнями в политическое наследие Синдзо Абэ, была воспринята в Пекине как крайне провокационная и привела к резкой эскалации. Китай ответил комплексом мер, включая публичные дипломатические протесты с использованием резкой лексики, объявление официальных рекомендаций гражданам воздержаться от поездок в Японию, что привело к массовой отмене авиабилетов, а также проведение военных учений в Желтом море в качестве демонстрации силы. Конфликт усугубился из-за обмена резкими заявлениями между дипломатами, включая требование японского МИД к китайским властям дать объяснения относительно высказываний консула в Осаке. В результате этой напряженности была отложена запланированная встреча министров культуры Японии, Китая и Южной Кореи.
Премьер-министр Японии Санаэ Такаити
Особое внимание в региональной политике Японии уделяется Юго-Восточной Азии, где Токио стремится закрепить лидерскую роль, предлагая альтернативу китайскому влиянию. Участие в саммите АСЕАН-Япония, углубление двусторонних связей с ключевыми партнерами, такими как Вьетнам, и интеграция инициатив АСЕАН в концепцию «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» служат этим целям. Отношения с Корейским полуостровом характеризуются попыткой стабилизации, несмотря на идеологические разногласия и исторические споры. Встреча с президентом Ли Чжэ Мёном на саммите АТЭС и договоренность о продолжении «челночной дипломатии», начавшейся ранее в августе с визита главы Республики Корея в Токио, свидетельствуют о стремлении выстроить ориентированные в будущее отношения.
Внутриполитический контекст оказывает значительное влияние на внешнеполитическую стратегию Такаити. Хрупкий политический мандат, обусловленный глубоким кризисом в ЛДП и выходом партии «Комэйто» из правящей коалиции, вынуждает ее демонстрировать жесткость в вопросах национального суверенитета, совмещая это с гибкостью на международной арене для защиты экономических интересов Японии.
Стратегические приоритеты администрации включают курс на милитаризацию, выражающийся в досрочном пересмотре ключевых документов в области национальной безопасности, наращивании оборонного бюджета до 2% ВВП к 2027 году, развитии ударного потенциала и укреплении кибербезопасности. Этот курс отражает глубинные сдвиги в общественном сознании Японии, где под влиянием растущей региональной угрозы происходит пересмотр послевоенных пацифистских норм. В экономической сфере ставка делается на безопасность и диверсификацию, что проявляется в соглашениях с США о поставках редкоземельных металлов и развитии судостроительной отрасли, которые направлены на снижение стратегической зависимости от Китая.
Таким образом, внешняя политика Санаэ Такаити демонстрирует значительную преемственность с курсом Синдзо Абэ, особенно в приверженности альянсу с США и концепции FOIP, но адаптирует его к новым реалиям через акцент на экономическую безопасность и прагматичный диалог. Главным испытанием для этой политики остается способность балансировать между идеологической риторикой, необходимой для внутренней консолидации, и гибкостью, требуемой для управления региональными конфликтами. Успех предпринимаемых шагов будет напрямую зависеть от обеспечения политической стабильности в условиях шаткого парламентского большинства и нахождения источников финансирования для амбициозных программ милитаризации.
Азиатское турне президента США Д. Трампа: укрепление союзов и усиление позиций
Азиатское турне президента США Дональда Трампа в октябре 2025 года стало знаковым событием, ознаменовавшим переход к более прагматичной политике в регионе. Визит Трампа принес несколько ощутимых, хотя и в значительной степени символических, результатов, основанных на его фирменном деловом подходе.
Укрепление альянса с Японией. Визит в Токио, первый в турне, прошел наиболее успешно. Трамп и новый премьер-министр Санаэ Такаити объявили о начале «новой золотой эры» в отношениях, подписав соглашение о сотрудничестве в поставках редкоземельных металлов, направленное на уменьшение зависимости от Китая. Этот визит был насыщен символическими жестами: Трамп получил в подарок клюшку для гольфа покойного Синдзо Абэ, а г-жа Такаити пообещала выдвинуть его на Нобелевскую премию мира. За дипломатическим флером стояли конкретные договоренности: Япония обязалась инвестировать в экономику США 550 миллиардов долларов, а Вашингтон ввел пошлины на японский автопром в размере 15%, что меньше изначально угрожавшихся 25%.
Встреча Президента США Д. Трампа и Премьер-министра Японии С. Такаити
Военное и экономическое сотрудничество с Южной Кореей. 14 ноября администрации США и РК подписали меморандум о взаимопонимании (MOU) и стратегических инвестициях. Документ касается инвестиций Республики Корея в экономику США в объёме 350 млрд долл. Прибыль, полученная от капиталовложений в судостроительную промышленность США в размере 150 млрд долл., будет принадлежать корейским компаниям. Кроме того, в целях укрепления обороноспособности РК согласован вопрос закупки Сеулом американского оружия и военной техники на сумму 25 млрд долл. к 2030 году. Сюда входят: Самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ), партия истребителей F-35A, программа модернизации F-35A, KF-16 и F-15K, морская и патрульная авиация, ракеты класса «корабль-воздух» большой дальности и ракеты-перехватчики морского базирования, программа улучшения характеристик комплексов ПВО/ПРО Patriot до уровня PAC-3.
Президент США Дональд Трамп принимает Большой орден мугунхва и копию знаменитой золотой короны периода Силла, врученные ему президентом Южной Кореи Ли Джэ Мёном
Ключевые договорённости между Сеулом и Вашингтоном, достигнутые в октябре 2025 года, представляют собой классический пример стратегической сделки, где выгоды сторон распределены по разным временным горизонтам и сферам влияния. Для Южной Кореи эти соглашения знаменуют исторический стратегический скачок, открывающий путь к качественно новому уровню суверенитета. Получив долгожданное политическое одобрение на строительство атомной подводной лодки и развитие собственного топливного цикла, Сеул укрепляет свой оборонный и энергетический потенциал, трансформируясь в гораздо более автономного и влиятельного регионального игрока с амбициями глобального присутствия.
Соединённые Штаты, в свою очередь, извлекают из этого альянса немедленные и осязаемые дивиденды. Администрация Трампа получает сотни миллиардов долларов инвестиций, гарантированные закупки вооружений и масштабные финансовые вливания в американскую промышленность, что подкреплено выполнением предвыборных обещаний о пересмотре бремени содержания военного контингента. Этот подход позволяет Вашингтону конвертировать свои стратегические позиции в прямые экономические выгоды и внутриполитический капитал, демонстрируя «жёсткую победу» в отношениях с союзником.
Таким образом, данная сделка наглядно иллюстрирует трансакционную природу современной американской дипломатии: США обменивают свои стратегические гарантии на финансовые потоки и тактические преимущества, тогда как Южная Корея использует этот момент для долгосрочных инвестиций в собственную мощь и статус. Парадоксальным образом, укрепляя формальный альянс, стороны одновременно закладывают основы для будущей большей автономии Сеула, что в перспективе может изменить традиционную архитектуру безопасности в Восточной Азии.
Тактическое перемирие с Китаем. Встреча в Пусане подвела символический итог острой фазе американо-китайского торгового противостояния, выявив характерную цикличность этого конфликта. За семь месяцев с начала «Торговой войны 2.0», со 2 апреля – «День освобождения» в торговой политики, стороны пережили две интенсивные, но кратковременныеэскалации: первая длилась менее месяца с пиковыми пошлинами до 245%, вторая — около 20 дней на фоне угроз о повышении тарифов до 100%. Стороны договорились о частичном снижении тарифов: США снизят так называемые «фентаниловые пошлины» с 20 до 10% и не введут тарифы в 24% на китайские товары, а Китай возобновит закупки американской сельхозпродукции и отложил введение ограничений на экспорт редкоземельных металлов.
Встреча Дональда Трампа и Си Цзиньпина на авиабазе Гимхэ в Пусане, Южная Корея
Ключевое отличие текущей фазы — изменившийся баланс сил. Китай, укрепивший свои позиции после пандемии и разработавший эффективные инструменты встречного давления (включая контроль над редкими металлами), демонстрирует готовность к длительному противостоянию. Это означает, что «синусоида отношений» с чередованием эскалаций и временных разрядок станет постоянным элементом международной экономической политики. Нынешнее перемирие отражает не разрешение противоречий, а переход к модели управляемой конфронтации, где обе стороны научились сосуществовать в условиях перманентного торгового конфликта.
Дипломатичный успех в Юго-Восточной Азии. Участие Трампа в саммите АСЕАН в Куала-Лумпуре придало импульс урегулированию затяжного пограничного конфликта между Таиландом и Камбоджей. Его присутствие выступило в роли «катализатора» и оказало давление на стороны, что привело к подписанию предварительного соглашения о прекращении огня. Этот успех, однако, носил гибридный характер: импульс был задан извне, а тяжелая работа по поддержанию хрупкого мира легла на институты АСЕАН.
Азиатское турне Дональда Трампа можно считать тактическим успехом, достигнутым благодаря трансакционной дипломатии, но стратегическим провалом, усугубившим долгосрочные вызовы. В то время как Вашингтон объявляет о «золотом веке» отношений с Токио и достигает торгового перемирия с Пекином, его непредсказуемость подталкивает таких союзников, как Южная Корея и Япония, к рассмотрению вариантов большей автономии, включая развитие собственных программ ядерного вооружения. Окончательным итогом тура стало признание США необходимости перехода к более управляемому противостоянию с Китаем.
Заключение: наметившиеся тенденции и прогнозы
Анализ международной обстановки в Восточной Азии и АТР в конце 2025 года позволяет выявить комплекс взаимосвязанных тенденций, формирующих новую, более хрупкую архитектуру региональной безопасности. Ключевым парадоксом текущего момента становится одновременное усиление военной конфронтации и углубление экономической взаимозависимости, что создает почву для постоянной нестабильности.
Внешняя политика США демонстрирует отчетливый переход к трансакционной дипломатии, где традиционные союзнические обязательства пересматриваются через призму непосредственной экономической выгоды. Азиатское турне президента Трампа, принесшее тактические успехи в виде торговых уступок от Японии и Южной Кореи, одновременно выявило стратегическую уязвимость американских позиций. Непредсказуемость Вашингтона, проявляющаяся в вольном обращении с торговыми пошлинами и отказ присоединяться к ключевым региональным торговым инициативам, подталкивает даже ближайших союзников к поиску большей автономии. Встреча делегаций США и Китая в Пусане демонстрирует, что курс администрации Трампа на управляемое соперничество с Китаем отражает прагматичное признание необходимости устойчивых отношений двух сверхдержав и ключевых экономических партнеров.
Япония под руководством Санаэ Такаити переживает историческую трансформацию своей стратегической идентичности. Курс на «нормализацию» оборонного статуса, включающий дискуссии о пересмотре безъядерных принципов и наращивание ударных возможностей, знаменует отход от послевоенного пацифизма. Однако эта новая решимость сталкивается с необходимостью балансировать между идеологической риторикой для внутренней аудитории и прагматичной дипломатией, без которой невозможна стабилизация отношений с Китаем. Укрепление альянса с США остается краеугольным камнем японской безопасности, но растущая непредсказуемость Вашингтона заставляет Токио активнее развивать самостоятельные дипломатические каналы, особенно в Юго-Восточной Азии.
Южная Корея представляет собой наиболее яркий пример поиска нового баланса в условиях регионального соперничества. Администрация Ли Чжэ Мёна проводит многовекторную политику, стремясь извлечь выгоды из экономических связей с Китаем, не подвергая риску военный союз с США. Этот прагматичный курс осложняется глубокими внутренними расколами и сохраняющейся северокорейской угрозой, что делает позицию Сеула одной из наиболее уязвимых в регионе.
Страны АСЕАН оказались в эпицентре великодержавного соперничества, что создает как возможности для маневра, так и серьезные риски. Стремление сохранить единство и «центральную роль» в региональной архитектуре сталкивается с растущим давлением, вынуждая их лавировать между экономическими предложениями Китая и гарантиями безопасности от США и Японии. В среднесрочной перспективе возможно развитие по одному из двух сценариев. Наиболее вероятным представляется сценарий «управляемой конфронтации», при котором регион погружается в состояние постоянного стратегического соперничества без перерастания в открытый конфликт. Альтернативой может стать «углубление раскола и блоковая конфронтация» в случае серьезного кризиса вокруг Тайваня или Корейского полуострова.
